Без пощады - Страница 105

К оглавлению

105

Растов наконец остановился и посмотрел в зал.

— Много мы перебрали вариантов. Много отвергли остроумных предложений. И после долгих дебатов назвали корабли так: «Геродот», «Ксенофонт», «Ливий», «Тацит», «Прокопий», «Нестор», «Соловьев», «Карамзин», «Ключевский», «Моммзен», «Дьяконов», «Гумилев», «Вегнер» и, конечно же, «Соколов».

«Сплошь историки? Это еще почему?.. Где логика?»

В лад с моими мыслями прозвучали слова, которые расставили все по местам:

— Почему? Потому что, товарищи, именно этим кораблям суждено писать историю. Историю нашей победы.

Глава 12
Космическое сражение, вид сбоку

Январь, 2622 г.

Планетолет «Счастливый»

Орбита «Вешняя-1000-8», система Крокус

— Чоруги? — переспросил Нарзоев и нервно рассмеялся.

— Что смешного? — Никита обиженно вздернул брови.

— Дорогой мой, чоруги используют для атмосферных полетов дисконтеры. А это были флуггеры. Наши флуггеры.

— Как только у вас язык повернулся сказать такое?! Что за дикость?! Зачем же нашим флуггерам жечь собственную базу? — Башкирцева трясло от негодования.

— Наши не в смысле «русские», — поправился Нарзоев. — Я хотел сказать: созданные людьми.

— И чьи же? Чьи конкретно? Русские? Американские?

— Не знаю. Во время налета я боялся выходить на связь, чтобы они меня не засекли. Потом вызывал орбитальную диспетчерскую и космодром Пентамилья… Молчат.

— Этого не может быть, — пробормотал Никита, который все глубже погружался в пучины своего эго. — Флуггеры Великорасы… Какой в этом смысл?

— А улей? — подала голос Таня, обращаясь к Нарзоеву. — Может, поговорить с ним?

— С «Блэк Вельветом» связи нет и быть не должно. По крайней мере устойчивой. Планетолеты выводит на улей орбитальная диспетчерская, и только на последнем участке я связываюсь с ним непосредственно, — терпеливо пояснил Нарзоев.

Штейнгольц, который в то утро еще не проронил ни слова, вдруг сказал — неожиданно твердо, почти бодро:

— Надо полагать, диспетчерская и космодром разделили участь базы Альта-Кемадо.

Таня думала так же. Поэтому, когда Штейнгольц высказал вслух ее затаенные страхи, она почувствовала даже нечто вроде облегчения.

Значит, у нее не паранойя. А если паранойя — так не у нее одной.

— Бред сумасшедшего! — отрезал Башкирцев. Нарзоев покачал головой.

— Хорошо бы, если бред, Юрий Петрович. Но факты — вещь упрямая: неопознанные флуггеры целенаправленно отутюжили военную базу Объединенных Наций. Значит, ошибки нет: кто-то начал против нас боевые действия.

В этот момент Никита, как назло, сказал:

— Это какая-то ошибка… Какая-то ужасная ошибка.

Он не слышал! Он не желал слышать ни слова из того, что говорил Нарзоев!

Чаша терпения Тани переполнилась.

Никита сходит с ума… Мир сходит с ума… Воздух отравлен гарью… Руки, плечи, волосы — все в крошечных серо-желтых крупицах… Прах кремированных заживо…

Таня уже примерилась, как бы залепить Никите увесистую затрещину, но почувствовала сильное головокружение, ноги сами подогнулись, и она обнаружила себя сидящей на корточках. Уткнув голову в колени, Таня зарыдала.

Утешать ее никто не спешил. Никита сам нуждался в неотложной психологической помощи. Башкирцев — по большому счету тоже, хотя в его случае над депрессией одержал верх реактивный психоз. Едва дослушав Нарзоева, он принялся бегать взад-вперед, выкрикивая:

— Боевые действия!.. Действия!.. Боевые!.. Ну прямо Гай Юлий Цезарь, Галльская война!.. «После этого сражения»!.. «Цезарь считал уже совершенно недопустимым»!.. «Выслушивать послов»!.. «И принимать какие-либо предложения»!.. «От людей»!.. Господи боже мой, «боевые действия», ересь какая… «Которые сначала лживо и коварно просили мира, а затем сами, без всякого повода, открыли боевые действия»!

Штейнгольц же решил игнорировать всех присутствующих, кроме Нарзоева, которого сразу охотно признал в сложившейся ситуации за старшего.

— Да, атака была вполне осознанной, — сказал он. — Но, возможно, это не война, а чья-то масштабная провокация? Скажем, инопланетяне захватили несколько наших флуггеров? Те же чоруги?

— В чоругов я не верю, хоть убейте… Но коллективное помешательство нескольких пилотов могу допустить… Все-таки мы в глухом Внеземелье… Правда, как объяснить тогда потерю связи? Тоже помешательством? Чьим? Операторов? Многовато психов для одной захудалой колонии!

— Не знаю. Давайте лучше поскорее отсюда выбираться.

— А вот это лишнее. Думаю, самое правильное — не делать ничего. Вообще ничего. Подождем, пока ситуация не прояснится.

— Да, но если мы будем сидеть сложа руки — «Блэк Вельвет» уйдет без нас!

— А вы уверены, что он цел — ваш «Блэк Вельвет»?

— Н-нет… Послушайте, а сколько отсюда до Пентамильи?

— Где-то шесть триста.

— Шесть тысяч триста километров?

— Да.

— Надо лететь туда, вот что. Для планетолета это не расстояние!

— В космосе. Для длительных атмосферных перелетов «Счастливый» не предназначен. Придется совершить суборбитальный прыжок.

— Ну и что? Тем лучше! Полчаса — и мы на месте!

— Сожжем очень много топлива при посадке. И если только нас в Пентамилье не заправят, нам может не хватить на взлет и маневры возле улья.

— Погодите-погодите, мы сейчас запутаемся… — Если бы Таня перестала реветь и прислушалась к их разговору, она обратила бы внимание, что Штейнгольц только кажется спокойным и рассудительным, а на самом деле в голове у него воцарился такой же хаос, как у Башкирцева с Андреевым. — Погодите, Алекс… Давайте перебирать варианты аккуратно… Вариант первый: допустим, улей еще цел и в Пентамилье что-то уцелело, но выведен из строя узел связи…

105